В прошлом номере нашего журнала мы опубликовали материал экспертов Международного валютного фонда, предложивших новую методику оценки динамики спроса на наличные деньги и использования их в платежах. Вместо учета стоимости валюты в обращении и ее отношения к ВВП, в МВФ предложили использовать показатель объема наличных, снятых в банкоматах, а также его отношение к общему объему платежей в стране. Мы попросили независимого эксперта рынка платежных технологий и НДО Елену ВОРОБЬЕВУ прокомментировать эту методологию применительно к российской практике.
Мысль учитывать объем наличных, снятых через банкоматы, достаточно здравая. Мой опыт работы с аналитикой относительно денежной массы в целом подтверждает: определенные глобальные тенденции увидеть можно, но эти данные не отвечают на вопрос, где же, собственно говоря, деньги. Для понимания, в каком усовершенствовании нуждается структура НДО, необходимо рассматривать наличные именно в контексте потребительской активности. Если подходить к этому однобоко, может показаться, что наличные вытесняются как средство платежа и все уходит в цифру и безнал. Но это, разумеется, не совсем так.
Три года назад, когда началась пандемия, мы стали свидетелями резкого падения популярности наличных в расчетах. Причина была не только в боязни контакта с вирусом через бумагу (хотя ученые довольно скоро доказали, что риск заразиться через банкноты минимален), но и в том, что использовать наличные при дистанционном заказе товаров (ведь офлайн-магазины работали с ограничениями), расплачиваясь ими с курьерами, просто неудобно. Сейчас во всех странах, статистику по которым представил МВФ, наличные частично восстановили популярность.
Впрочем, было бы неверным считать, что весь объем средств, снятых через банкоматы, используется в платежах. Для нашей страны это даже более актуально, чем для многих государств, указанных в исследовании – этим, отчасти, и объясняется довольно высокое место России по показателю «Средний размер снятых средств на одного взрослого». Россияне часто используют наличные для хранения накоплений. Эти средства фактически исключены из экономики, они не работают так, как работают банковские депозиты, и не участвуют в потребительском обороте. Фактически, они просто лежат в «ячейках» — домашних, банковских и небанковских. В начале 2020 г. мы все стали свидетелями вымывания денег из банковской системы. Сейчас, когда пандемия закончилась, далеко не все деньги вернулись в банки.
Другой объективный фактор (и на это всячески указывают эксперты Международного валютного фонда) – в силу своей анонимности наличные остаются ключевым инструментом функционирования теневой экономики. Чем больше теневой сектор – тем большие объемы наличных будут проходить, в том числе, через банкоматы. Существенная доля этих средств уходит в так называемые «нерегулируемые платежи».
Надо сказать, что в любой непонятной ситуации население России уходит в наличные – я могу подтвердить это по опыту работы в инкассационной компании. Объемы подкрепления – причем, не только для банкоматов, но и для касс банковских отделений, через которые, в основном, снимаются наиболее крупные суммы – в каждый кризисный момент требовались очень значительные.
На мой взгляд, еще более точные выводы можно сделать, рассматривая не только общий объем снятия наличных через банкоматы, но также и частоту, и средний объем снятия за одну операцию. Именно эти данные позволяют ответить на вопрос, достаточно ли развита инфраструктура НДО, есть ли проблема с доступом к наличным. В России эта проблема так или иначе будет существовать всегда, хотя бы в силу размеров нашей страны. Жителям многих отдаленных деревень для того, чтобы снять наличные, нужно ехать в районный центр, и разумеется, совершать такую поездку каждый раз, когда человеку потребуются 100 рублей на какую-то покупку, невозможно. Поэтому люди либо снимают сразу весь остаток на карте, либо сумму «с запасом».
При этом средняя сумма снятия в регионах все равно не превышает 2000 рублей, тогда как в Москве и Санкт-Петербурге она составляет где-то порядка 5700 рублей. Все это нужно учитывать, рассчитывая необходимую загрузку банкоматов.
Именно банкоматы становятся в крупных странах своего рода «опорными пунктами», мини-центрами не только финансового обслуживания населения, но и точками сбора важной экономической статистики. Во многих государствах с обширной территорией сейчас приходят к идее создания единого оператора сетей банкоматов. Для этого могут объединиться несколько банков, может возникнуть полностью независимая компания или, напротив, национального оператора, занимающегося поддержанием банкоматной инфраструктуры может создать регулятор. Последний вариант, впрочем, имеет, на мой взгляд довольно много недостатков.
Уверена, что Россия не сможет остаться в стороне от общего тренда, весь вопрос в скорости «созревания» крупных кредитных организаций. Помогает в этом активная цифровизация банковского обслуживания, переход в дистанционные каналы. Банки становятся, в первую очередь, IT-структурами, постепенно выходя из традиционной для них сферы обслуживания наличного денежного обращения.
Подводя итог, хочу заметить, что по данным, приведенным экспертами МВФ, рост объема снятия наличных в банкоматах на человека коррелирует с ростом денежной массы в целом. Это лишний раз подтверждает, что наличные как средство платежа будут популярны еще очень долгое время.